А жизнь всего одна, или Кухарки за рулем - Марк Альперович

Домой вернулись молча. Перекусив, Сергей взял задачник по математике и пошел заниматься на кухню. В два часа ночи Ефим пошел в туалет и увидел, что Сергей по-прежнему занимается на кухне. «Гордый! – с нескрываемым удовольствием подумал Ефим. – А может, действительно не останется на второй год?»

Сергей получил положительные оценки по всем предметам. И хотя это большей частью были тройки, но тройки твердые. Директор школы сдержал свое слово: дал указание учителям, чтобы те не делали никаких поблажек Ицковичу.

После этих событий Ефим по-новому взглянул на своего сына. Теперь он понял, что перед ним не просто ребенок, которого без труда можно повернуть в нужном направлении. Сергей демонстрировал качества, не свойственные ни отцу, ни матери, и постепенно становился самостоятельной личностью. Ефима это не пугало, ибо он считал, что наличие «хребта» является важнейшим достоинством человека.

Летом, уходя в отпуск, Ефим, неожиданно для Людмилы, предложил сыну поехать вместе с ним в Ялту. Было всего две путевки в санаторий. Сергей по достоинству оценил этот поступок отца. Он знал, что во время отпуска Ефим флиртует с женщинами. Вряд ли, по мысли Сергея, он решится это делать при нем. За двадцать четыре дня совместного отдыха отец ни разу не дал Сергею повода усомниться в верности матери.

Дорога от Симферополя до Ялты в то время представляла собою настоящий серпантин с многочисленными крутыми обрывами и нависшими скалами. Эти части дороги в народе назывались «пронеси, Господи».

Сидя на лавочке, на территории санатория под грушей сорта «бера», Сергей до отвала наедался вкусных сочных груш, которые падали с дерева, иногда – прямо на голову Ефиму или Сережи, и тогда оба хохотали, вытирая с лиц остатки разбившихся вдребезги плодов. С виноградом дела обстояли хуже. После того, как из Крыма выселили всех татар, виноградники захирели. Уход за ними на каменистых горных склонах, в условиях засухи, требовал огромного труда и знаний. Русские и украинские переселенцы этими качествами не обладали, поэтому площади виноградников сократились в несколько раз, и цена винограда была довольно высокой. Тем не менее, Сергей попробовал лучшие сорта крымского винограда, среди которых ему особенно понравился сорт «дамские пальчики».

С отцом Сергей объездил многие поселки южного берега Крыма: Алупку, Алушту, Гурзуф. Поднимался на вершину Ай-Петри, самую высокую гору в Крыму.

На территории санатория Ефим и Сергей часами наблюдали за морем, гадая, какой теплоход появился на горизонте. Однажды Сергей назвал появившийся на горизонте теплоход «Грузией». Ефим поинтересовался, почему сын так решил. «Грузия» и все тут, настаивал Сергей. Когда же теплоход подошел ближе к берегу, оказалось, что его название «Украина».

С тех пор, как только Сергей пытался бездоказательно что-то утверждать, Ефим называл ему одно слово: «Грузия», – и Сергей замолкал.

Отец часто брал Сергея на морские прогулки вдоль крымского побережья. Они бродили и вдоль берега, посетив Ливадию, Алупку с ее дворцами, Бахчисарайские фонтаны и многое другое.

Радостные, загоревшие и отдохнувшие, они вернулись в дымную Электросталь, где по сыну очень скучала Людмила. Сергей взахлеб рассказывал матери о своих впечатлениях, Ефим при этом довольно улыбался, а Людмила с благодарностью смотрела на мужа.

…Будучи свидетелем многих драк с поножовщиной, Сергей убедился, что одной физической силы недостаточно. Использовать для своей защиты огнестрельное оружие Сергей не решался. Но для смелости носил с собой большой перочинный нож с фиксатором. Сознание того, что при определенных обстоятельствах есть, чем защититься, придавало ему силы.

В доме, где жил Сергей, только он и еще один мальчик, примерно его возраста, смогли уберечь себя от тюрьмы или колонии.

Драки между домами проходили довольно часто. Дрались, чем попало, включая камни, кирпичи, железные прутья. На танцплощадках процветала поножовщина. Чуть ли не каждый день в доме совершалось убийство. Давали о себе знать отголоски войны, когда цена человеческой жизни была ничтожна.

Сергей продолжал посещать секцию бокса и «качаться».

Как-то Ефим, раздосадованный плохой успеваемостью Сергея в школе, решил наказать его и взялся за ремень. Сергей, защищаясь, поднял стул. Ефим вырвал у сына стул и несколько раз ударил Сережу ремнем. Затем надел боксерские перчатки, и стал несильно бить сына по лицу. Сергей вынужден был также надеть перчатки. Видя, что сын во всеоружии, Ефим стал наносить удары с предельной силой. У Сережи не хватило духа бить отца по лицу, поэтому он провел удар по корпусу. Удар пришелся в область сердца. Ефиму стало плохо.

Так неудачно для Ефима закончилась проверка силы сына…

…Еще с детского сада Сережу волновал прекрасный пол. И в девятом классе он влюбился по-настоящему. Предметом его обожания стала черноглазая, смуглая девочка Люда Гузенко. Она училась в восьмом классе. Видеть ее было ежедневной необходимостью для Сережи. Она жила в доме, находившемся по дороге в школу, на первом этаже, и, когда занятия в школе кончались, Сережа по пути домой, обязательно с кем-либо из своих друзей, Геной или Юрой, подходили к ее дому, надеясь увидеть Люду в окне. Это увлечение Сережи продолжалось практически до окончания школы. Оно было лучезарное и платоническое. Хотя дети военных лет, выросшие в условиях голода, не были акселератами, тем не менее, часть девочек и мальчиков уже с седьмого класса на практике испытали физическую близость. С теорией было сложнее, ибо официальной литературы по этому вопросу не было, а порнография строго преследовалась законом.

В одном классе с Сергеем учился щупленький вертлявый паренек Алик Сазонов, который вел активную половую жизнь. Конечно, многое он привирал, но, тем не менее, рассказы о его похождениях служили информационной базой для слушателей.

А как было не верить? Конечно, большинство девушек считали обязательным сохранить девственность до замужества, но все знали, например, что ученица их класса, Люба Чибисова, предлагала свои услуги бесплатной гетеры в клубе «Строителей», находившемся в большом помещении барачного типа…

Многие способы плотских утех, которые спустя пару десятилетий приобрели статус нормальных, в то время считались извращением. О «голубых» говорили как о чем-то сверх естественном. Слово «лесбиянство» было известно только в интеллигентных семьях. Поэтому, секс подростков носил примитивный характер. И в то же время зачастую был наполнен элементами садизма. Каждый мерил по себе, а большое количество ребят к тому времени уже побывали в тюрьмах или колониях. Помимо педерастии, они практиковали мазохизм, групповой секс, секс с животными. Нередки были случаи, когда какую-нибудь женщину увозили в больницу с бутылкой во влагалище, иногда разбитой, а парня – в хирургическое отделение, чтобы спилить гайку на члене, надетую для доставления женщине большего удовольствия, а мужчине – уверенности в своем могуществе.

Любовь для Сергея была очень важна. Люда Гузенко занимала душу, но не трогала тело. Настоящее чувство делает мужчину немым, нерешительным. То, что она существует, то, что он имеет возможность хотя бы издали видеть ее, не говоря уже о возможности где-то в компании переброситься с ней несколькими фразами, было для Сергея большим счастьем. Эта девочка была для него недоступной богиней. И он даже не думал, что может наступить время, когда их отношения примут хотя бы дружеский характер. Даже не мечтал, что он сможет чем-то заинтересовать эту юную красавицу. Это сумасшествие продолжалось два года.

…В их подъезде этажом выше жила восемнадцатилетняя девушка по имени Тамара. Она училась в другой школе, но Сергей часто к ней приходил, чтобы списать задачу, когда прогуливал школу. Поначалу их отношения носили чисто товарищеский характер.

У Тамары в соседнем подъезде жила довольно яркая подруга, блондинка Нина, и они иногда тоже прогуливали школу, устраивая посиделки. Подруга Тамары была очень жесткой девушкой, готовая при любом удобном случае подраться с ребятами. Отец у нее был пьяница и буян, и Нина и ее младшая сестра пошли в отца.

В отличие от них, Тамара была очень спокойной и приветливой. Она жила с бабушкой и младшим братом. Семья их была бедной. Бабушка получала нищенскую пенсию, а мама работала техничкой в больнице. Тем не менее, Тамара всегда аккуратно одевалась. Она ходила в кружок народных танцев и была там примой. Ее успехи в танцах были столь значительны, что на одном из областных смотров ее пригласили в ансамбль «Березка» в Москву. Иногда, прогуливаясь по городу, Сережа заглядывал в окна клуба, чтобы посмотреть, как танцует Тамара.

Мать и бабушка Тамары благосклонно относились к Сергею. Они ценили то, что его отец был инженером и евреем. Выросшие в среде, где пьянство было основным пороком для семьи, и мать, и бабушка Тамары очень уважали евреев за то, что те не пьют. Они, естественно, не имели большого опыта общения с этой нацией, иначе знали бы, что и среди евреев есть пьяницы.